На мороженое. История из детства

НА МОРОЖЕНОЕ. История из детства

Мне тогда исполнилось лет семь или восемь, а моя троюродная сестра Ирка была на два года старше. Шли весенние каникулы, и меня на несколько дней оставили погостить у Иркиных родителей. День мы с сестрой дурачились, играли, смотрели телевизор – в общем, развлекались на полную катушку, как могли. Но на второй день всё это наскучило, и мы задумались, чем же занять всё оставшееся время.

И тогда Ирка предложила неожиданное – лечить деревья. Не понарошку, а на полном серьёзе. Мы отыскивали на улице деревца с поломанными ветками, выпрямляли их, приставляли к черенкам и обматывали бинтом. Самое удивительное, что через сутки ветки прирастали – мы своими глазами видели результат этого лечения. И это было чудесно!

Но была одна проблема – бинты. Поломанных деревьев и кустов в микрорайоне было много, и найденного в доме бинта нам хватило на три перевязки, не больше. Тогда мы пошли к Иркиной бабушке и попросили у неё денег на мороженое. Бабушка дала, мы отправились в аптеку и купили на все деньги несколько пачек бинтов. К вечеру и новый бинт закончился.

На следующий день Ирка с утра попросила денег у мамы. На мороженое, разумеется. Почему-то рассказать про деревья мы не решались. Мама дала чуть больше бабушки, мы пошли в аптеку и купили упаковок пять. К этому времени мы уже обнаружили, что наше лечение помогает пациентам, и так этому возрадовались, так вдохновились, что продолжили с удвоенным усердием. И нам это не надоедало – мы понимали, что тратим время не на пустяки, а делаем дело доброе и полезное.

А бабушке тем временем одна соседка нашептала, что Ирка с каким-то малолетним пацаном уже второй день шастает по близлежащим аптекам. Бабушка выловила внучку во дворе и стала с пристрастием допрашивать, что такое мы забыли в аптеке?

– А мы глюкозу покупаем, – не моргнув глазом соврала Ирка. – Кисленькая такая. Костик очень любит.
И тут же попросила ещё денег – Костику на глюкозу.

Я тогда не знал, что такое глюкоза. Но Ирка по дороге в аптеку мне всё объяснила, и мы даже купили в придачу к очередной партии бинтов одну упаковку таблеток глюкозы. В целях конспирации – если бабушка попросит показать.

И мы продолжили нашу практику, пытаясь как можно меньше попадаться на глаза взрослым…

Не помню за давностью лет, сколько денег мы потратили, сколько извели бинтов. Зато точно помню, что ни одного мороженого за эти дни мы даже не попробовали, одна упаковка глюкозы – и всё. Ещё помню, что вокруг Иркиного дома все деревья пестрели от белых перевязей, трепетали на ветру марлевые хвостики, а люди ходили и удивлялись – что это? С чего? К чему? Какой-то праздник? Неизвестный обычай? Знамение?
И отчётливей всего я помню восторженное сердцебиение в своей груди, когда ты развязываешь бинт и видишь, что ветка приросла к черенку, а рана затянулась…

И ещё помню, что всё это время мы хитрили, выдумывали про мороженое и глюкозу, аскорбинку и гематоген, выкручивались и врали – дружно, уверенно и беззастенчиво.

Наконец меня осенило.

– Послушай, Ирка, – спросил я сестру уже день на четвёртый, после того, как мы выудили у бабушки ещё немножко денег. – А почему мы не говорим взрослым правду? Мы же не делаем ничего плохого. Лечить деревья – это же не хулиганство? Почему мы должны скрывать?

– Ты что, – нахмурилась моя троюродная. – Не вздумай! Они же не поймут!

И Ирка всем видом дала мне понять, что она старше меня на два года, а значит – мудрее и опытнее.

Константин Арбенин, 2020